Ритой, как ни пытался. Жена держала меня на коротком поводке. Внешне и незаметно, но физически прямо ощущал на шее ошейник с шипами и цепь, которая удерживала мой кобелиный нрав. Как говорится в местах не столь отдаленных, шаг влево, шаг вправо — попытка к побегу. Расстрел на месте или штык в брюхо. Вот такая чепуха, такая история.
Прошло несколько дней. И вдруг Маргарита объявляет, что завтра срочно уезжает домой. Мать прислала письмо, в котором пишет, что какие-то бандиты завалили забор на даче, обтрясли яблони и стекла побили. Мать не в силах со всем справиться, надо срочно возвращаться. Надо так надо. Но интересное дело, просит Маргарита, чтобы я проводил ее до вокзала. Я в общем и не против, хотя радость и не очень привлекательная, но не против. Не против ли жена? Жена, вроде, тоже не против: «Поезжай, поезжай, помоги, если больше некому помочь». А глаза с прищуром и улыбка недобрая.
В назначенное время прибыл я, чтобы проводить Людочку и Маргариту. Вещи стояли уже на улице. Среди провожающих, кроме Гриши и Марии, никого не было. Ни бабули с дедом, ни трех братьев.
Я-то думал, что посидим на дорожку, на посошок литровку винца опрокинем, но нет, день трезвости и грусти. Такси подошло. Погрузили вместе с Григорием чемоданы, набитые под завязку фруктами, сумки накидали. Все почмокались, дверцы захлопнулись, и покатила машина тихо урча в столицу солнечной Молдовы, славный город Кишинев.
Маргарита грустная какая-то, Людочка тоже радостью не плещет. Что-то там произошло, какая-то размолвка. Уж слишком сухое прощание, не то что встреча. Какая-то причина. Мысль вдруг возникла: уж ни я ли всему причина? Но я эту мысль отогнал, нет, тут что-то другое. А впрочем, к чему забивать голову, не мое дело.
Приехали на вокзал. Народу тьма тьмущая. Все лавки заняты, дети бегают и орут, мешки на чемоданах, чемоданы на мешках. Личности какие-то подозрительные шастают, кто-то ест, кто-то в карты режется. И тут выясняется, что билетов у Маргариты нет. Как нет? Чем думала, когда сюда ехала? На что надеялась? Деловая такая, а тут маху дала, даже удивительно. В кассы очереди длиннющие. Но билетов на сегодня нет, на завтра тоже нет, только на послезавтра. И то в ограниченном количестве, на всех, к гадалке не ходи, не хватит.
Маргарита в панике, чуть не плачет. Беда. Решил хоть чем-то помочь, если получится. Чем черт не шутит. Пошел к начальнику вокзала. А там тоже очередь, да и немалая. Попытался без очереди пролезть, но чуть не получил по сусалам, по мордасам, короче. Что делать? Остался последний вариант. Позвонил из телефонной будки в кабинет Алиеву. На мое счастье он был на месте. Объяснил ему, что очень хорошие знакомые в затруднении, не могут уехать в Москву сегодня, потому что билетов нет, а надо срочно, так как дома беда. И очень я его попросил помочь, если в силах. Теймур Джабарович, милый человек, помолчал немного и пообещал помочь. «Иди в зал, — говорит, — и жди вызова. Я сейчас позвоню начальнику вокзала. Это мой старый товарищ. Думаю, поможет. В случае чего, перезвони».
Я поблагодарил и в зал кинулся. Сижу, жду. Минут через десять по вокзальному динамику меня по фамилии называют, к начальнику приглашают. Начальник, грузный, но опрятный, с умными синими глазами, оглядел меня с ног до головы, как бы оценивая, и сказал: «Во второй кассе два билета Вас ждут. Правда, места боковые. Чем богаты, тем и рады, не обессудьте». Я от всей души поблагодарил и в зал устремился. Пошли с Маргаритой в означенную кассу и выкупили билеты. Маргарита, естественно, несказанно рада. Все удивляется, как это мне такое удалось провернуть. Обыкновенно. Не так я и прост, как некоторым кажется.
Пошли все на перрон, поезд уже пыхтит, готовится в дальний путь. Помог погрузиться в вагон, чмокнул Людочку в щечку, Риту в алые губки. Рита мне какую-то бумажку в руку сунула, заскочила в вагон и рукой машет. Поезд тронулся. Провожающие следом бегут, руками машут, что-то кричат и поцелуи воздушные шлют. Я тоже бегу, рукой машу, поцелуи прощальные посылаю. Чем я хуже других людей? Такой же. Вот и хвост поезд показал, меньше, меньше стал и пропал вдали.
Я постоял в задумчивости, бумажку развернул. А там номер московского телефона, адрес московский. Улица Цюрюпы, дом девять. Номер квартиры умолчу, и так лишнее наговорил. И приписка: «Любимый, позвони обязательно, как приедешь. Я буду очень ждать». Такие дела.
Призадумался я, огляделся вокруг, в небо посмотрел. Голубь белый высоко кружит, вокруг Солнца, считай, круги накручивает, все выше и выше поднимается, в точку превращается и совсем пропал. Встряхнул я головой, будто просыпаясь ото сна, и порвал этот листок на мелкие кусочки. И по ветру пустил, что внезапно налетел. Не запомнил номер телефона, может и пожалею когда. Осталось лишь в памяти: «Улица Цюрюпы, дом девять». А номер квартиры ветер унес. Вот такая история, вот такие дела.
* * *
Не стану долго томить, рассказывать, как нам понравилось на Базе отдыха. Понравилось.
Иногда лень было тащиться в кафе на ужин. Тогда быстренько готовили что-нибудь вкусненькое на общей газовой плите. Заваривали чай и устраивались на веранде. Часто к нам подсаживались со своей снедью отдыхавшие здесь летчики, механики, обслуживающий персонал аэропортов, и не только молдавских, а из разных регионов нашей огромной страны. Рассказывали много интересного, не забывали и про трудности поговорить. Много чего я узнал о чем и не подозревал.
За бутылочкой хорошего вина один молодой летчик, но уже командир Ту-134, из хлебного Ташкента, поведал, что хочет покинуть Узбекистан. Потому что опасается за жизнь детей, жены и своей тоже.
В последнее время участились случаи ритуальных убийств русских. Совсем недавно один отморозок, юноша еще, на стадионе «Пахтакор» во время футбольного матча отсек кривой саблей голову русскому болельщику. И вроде, как ходили слухи, саблю эту освятил мулла из местной мечети. И благословил юнца на подвиг во имя Аллаха. Русские для них «неверные собаки».
Слушаю я это и не верится, что такое может быть. Какое-то средневековье. Хотя подобное я уже слышал от двоюродного брата, который в свое время восстанавливал Ташкент после страшного землетрясения. Тогда муллы внушали узбекам, что город разрушен Аллахом за то, что они продались этим подлым собакам русским. Это брат мне рассказывал, а ему я верю как себе. Вот тебе и хлебный город Ташкент. А Москва на это смотрела сквозь пальцы, как на
